в которой внезапно много экшена. И магии.
Текст на Фикбуке

Глава 9

Черный пес осторожно двигался по бывшему дну озера. Колдун шагал рядом с ним, стараясь не отставать ни на шаг, чтобы в любой момент иметь доступ к магическому потоку. Если бы у них был настоящий контракт, это не было бы проблемой. Длительный магической контракт позволял колдуну и фамилиару взаимодействовать на расстоянии до трех шагов, а постоянный союз увеличивал это расстояние раз в пять. Но для заключения длительного контракта требовалось, чтобы обе стороны произнесли заклинание, а Тьен сейчас не был на это способен. Поэтому колдуну приходилось разрывать внимание между тем, чтобы держаться за шерсть на холке пса, и тем, чтобы вслушиваться в магические колебания вокруг них. Пока что все было тихо, и это само по себе было подозрительно.

читать дальшеТьен продолжал медленно идти вперед. Ледяные стены с обеих сторон поднимались уже выше человеческого роста — озерцо оказалось глубоким. Колдун с фамилиаром буквально шагали по костям, периодически под ногами раздавался хруст, и Рен невольно морщился. С другой стороны, здесь хотя бы не оказалось ила, иначе вся эта задача мгновенно стала бы гораздо грязнее.

Тьен замер, напрягшись, его короткий хвост оживленно шевельнулся. Рен покрепче вцепился в шерсть и позволил псу потянуть его в сторону. Вскоре он тоже увидел: почти у самого основания ледяной стены, той, что была слева от них, что-то сверкнуло. Тьен ткнулся носом в черное пятно, оказавшееся куском ткани, когда-то бывшей, очевидно, крестьянской блузой. Рядом виднелся человеческий череп, а под ним… Рен наклонился, не выпуская из пальцев собачью шерсть, поискал глазами, нашел обломок палки и ею уже подцепил то, что привлекло его внимание. Дешевый посеребренный амулет на шнурке. Как он только сохранил блеск, пролежав в воде пять лет?

Рен приподнял палку со своей находкой повыше, разглядывая камушек, вделанный в амулет. Наверняка цветная стекляшка. Что там за символы вокруг нее? Он поднес амулет поближе, но пес громко зарычал и колдун немедленно опомнился. Прислонился к псу боком, освобождая таким образом руку, протянул ее к амулету, задействуя сканирующие чары, и чуть не подавился воздухом. Какая там стекляшка! Вовсе не останки самой ведьмы были источником потока силы, магический омут совершенно точно подпитывался вот через этот самый камень. Как только такая вещь попала в руки деревенской старухе?

Пес заворчал, Рен рассеянно похлопал его по холке.

— Ты молодец, правда, молодец. Давай выберемся на берег, там можно разложить все нужное и закрыть эту дверцу.

Пес заворчал еще громче, прижимаясь к ноге колдуна. Тот выпрямился, держа палку с амулетом на вытянутой руке. Прикасаться к этой вещи совершенно точно было нельзя. Но вот когда он перекроет поток, обезопасит амулет, можно будет спокойно, не торопясь, исследовать его, разобраться, как он работает…

— Ай! — Колдун чуть не выронил палку, когда зубы пса ухватили его за коленку, не больно, но весьма ощутимо. — Что ты…

Он наконец отвлекся от неуместных размышлений и заметил то, на что пытался обратить его внимание Тьен — уже знакомый магический гул, отдающийся дрожью в зубах, в костях. Увлекшись находкой, Рен почти забыл про омут. А вот омут про них не забыл. И ведь они как раз находились на середине озера, в самом опасном месте.

Вцепившись одной рукой в холку пса, который уже не ворчал, а скулил, Рен бросился вперед к берегу, на ходу формируя магический кокон. Еле успел — сзади закрутились волны магии, что-то ощутимо ткнулось в кокон, но он выдержал. Еще один толчок, снова безуспешный. До настоящей суши оставалось всего шагов семь, ледяные стены были всего по плечо высотой, когда они вдруг сдвинулись с места навстречу друг другу, стремясь захлопнуть капкан. Колдун прибавил ходу, пытаясь одновременно удержать кокон и произнести формулу, отменяющую заморозку. Еще три шага. Сзади отчаянно взвизгнул пес. Холодная волна окатила ноги колдуна, он в прыжке упал на траву, отбросил в сторону амулет и мгновенно перекатился на спину.

Озеро снова было на месте, от центра его расходились по поверхности круги. Тьен лежал наполовину в воде, отчаянно царапая передними лапами землю. Из глубины озера снова наползал знакомый магический гул. Где-то сбоку в траве засветился отброшенный амулет. Только не все сразу, только не все сразу!

Первым делом колдун бросился вперед, подхватил Тьена за плечи и рванул к себе, прочь из воды. Пес громко заскулил. Его задние лапы беспомощно тащились по мокрой траве. Рен решительно зачерпнул через фамилиара силы, попутно подхватив отголосок острой боли. Похоже, ледяные стены все же успели зацепить Тьена прежде, чем расплескаться обычной водой — задние лапы и таз зверя были раздроблены сильнейшим ударом. Лечить его не было времени. Но если фамилиар потеряет сознание или умрет, колдун окажется без доступа к силе.

— Прости, — пробормотал Рен, накладывая мгновенное обезболивающее заклинание. Пес замолчал, тяжело дыша. Его задняя половина должна была онеметь. Это ничего не исправит, не остановит внутреннего кровотечения, но позволит фамилиару продержаться в сознании еще немного.

Дальше — амулет. Рен подтащил его ближе. Накрыл все вместе — себя, Тьена и амулет — еще одним коконом. Это даст им минуту времени. Колдун вытряхнул из сумки все припасенные пузырьки, отыскал нужный, зубами вытащил пробку и принялся дрожащими руками высыпать струйкой черный порошок, стараясь, чтобы линии получились ровными. Амулет засветился ярче. За спиной что-то грохнуло, магический кокон задрожал, истончаясь, словно из него вытягивали силу. Энергия омута пыталась добраться до них во что бы то ни стало.

Рен положил ладонь на голову Тьена, зачерпнул силы, старательно игнорируя подступающее отчаяние, лишь отметив, что при постоянном потоке силы к нему стали просачиваться не только физические ощущения, но и эмоции фамилиара. Мысленно повторил формулу заклинания прежде, чем произнести ее вслух и коснуться пальцем линии черного порошка. Крупинки задрожали, поднялись над землей, образовывая правильную полусферу. Последнее слово — и они устремились к центру, облепляя амулет сплошным слоем. Свечение исчезло с яркой вспышкой. Рен проверил, осторожно прикоснувшись к амулету. Притока силы больше не было, дверца захлопнулась. Отлично, минус одна задача. Не расслабляться.

Колдун снова повернулся к озеру. Его поверхность вспучилась горбом, выпустила темные щупальца, все как одно протянувшиеся к ним с Тьеном. Здесь придется поработать руками. Он все же не зря полночи крутился, припоминая известные заклинания. Рен коротко взглянул на фамилиара и случайно поймал его взгляд, тусклый и усталый.

— Еще немного, пожалуйста. Продержись еще немного.

Тьен моргнул. Рен решил считать это согласием, устроил голову пса у себя на коленях и потянул на себя еще больше силы. Обе руки — вперед, чтобы сформировать из чистой силы воронку-фильтр, через которую прольется застоявшаяся грязная энергия. Так хозяйки сливают из кастрюли бульон, очищая его от пены и жира, Рен не раз наблюдал, как это делает Мара. Теперь еще два заклинания — испепелить «грязь» и рассеять освободившуюся чистую энергию, вернуть ее в общий поток, текущий сквозь все живое. Все.

Колдун медленно опустил дрожащие руки. Снял кокон и устало сгорбился над лежащим на его коленях псом. Работа была выполнена, деревня в безопасности. А вот Тьен…

Колдун стиснул зубы и снова выпрямился. Положил теперь уже обе ладони на тело пса и принялся оценивать ущерб. Дело было плохо. Очень плохо. Раздробленные кости, раздавленные органы, обильное внутреннее кровотечение. Это все можно было исправить… если бы Тьен продержался еще минут пятнадцать, но на это было мало надежды. Фамилиар дышал слабо, еле слышно, глаза его были полуприкрыты.

— Так, — сказал Рен, не зная точно, к кому обращается — к себе или к Тьену. — Сейчас мы тебя вылечим. Тебе нужно просто дышать, слышишь? Дышать и не терять сознания. Ты должен продержаться. Держись.

Продолжая бормотать бессмысленные слова, он подцепил поток силы и принялся по кусочкам собирать обратно кости и сосуды. Поток был не таким широким и устойчивым, как раньше, он дрожал и прерывался, и это отнюдь не ускоряло процесса.

— Держись же, болван, — бормотал колдун. — Чтобы спасти тебя мне нужен ты, неужели непонятно? Держись.

Перед его мысленным взглядом вдруг возникло лицо Изи. Рен отмахнулся, но образ не исчезал, словно кто-то тыкал им прямо ему в сознание. Ну да, не кто-то, а Тьен. Надо же, теперь он может делиться и образами?

— Я слышу, слышу. Изи. Что с Изи? Что ты хочешь сказать?

Кости постепенно выстраивались заново. Теперь остальные органы. Образ Изи стал еще ярче, к нему добавилось ощущение тепла. Заботы. Любви.

— Вот именно! Если ты так заботишься о сестре, то ты продержишься, потому что лично я не собираюсь с ней возиться. Терпеть не могу детей. И прежде, чем ты вспомнишь про Мару, вспомни так же, что я хозяин дома, а она лишь прислуга. Мое слово закон.

Колдун мысленно хмыкнул, представляя, что Мара сказала бы на это заявление. Но Мары здесь не было, и Рен не собирался разыгрывать сцену «обещание умирающему».

Колдун уже почти полностью восстановил кости, ткани и органы Тьена, оставалось лишь избавиться от лишней крови в брюшной полости и слегка подстегнуть организм, когда поток силы просто взял и иссяк. Рен моргнул пару раз, не сразу поняв, что случилось. А когда понял, то чуть не закричал от досады. Сердце. Дурацкое сердце, которое не выдержало шока. Почему он не подумал укрепить его? И именно сейчас, когда все остальное было уже практически здоровым!

— Ну нет, — прорычал он. — Ну нет. Даже не думай.

Стиснув зубы, он потянулся к силе напрямую. Она привычно обожгла, плеснула кипятком изнутри, пролилась жидким огнем по пальцам, и Рен направил ее короткими толчками в замершее сердце фамилиара. Секунда, три, десять… а потом оно дрогнуло и забилось снова. Еще немного — избавиться от последних следов травмы, проверить еще раз все системы и органы. Все. Вот теперь точно все.

Рен отпустил силу и устало согнулся, уткнувшись лицом в грязную черную шерсть. Теплый собачий бок медленно вздымался дыханием, где-то там, под ребрами, билось здоровое сильное сердце. Его стук заглушало тяжелое дыхание самого колдуна. Раскалывалась голова, отчаянно ныли спина и оба колена. Промокшая одежда неприятно холодила тело, того и гляди — проберет дрожь.

«Ну вот, теперь уж я точно совсем старый», — подумал вдруг Рен. — «Старый и бесполезный».

Он невесело рассмеялся.

Рен не знал, сколько времени прошло, прежде чем прятавшиеся на краю впадины крестьяне решились спуститься к воде. Пришлось подниматься на ноги и делать вид, что колени не дрожат от напряжения и всего пережитого. Пришлось уверенным тоном сообщать, что опасность миновала и озеро теперь никому ничем не угрожает. Если они выполнят одно маленькое условие.

Потом колдун с фамилиаром сидели на траве в сторонке, пока крестьяне бегали за подмогой. Не то чтобы она им требовалась, но, судя по всему, им не хотелось иметь дела с останками ведьмы без поддержки половины деревни. Рен воспользовался этой задержкой, чтобы найти среди рассыпанных им пузырьков укрепляющее зелье и выпить его. Он честно предложил Тьену разделить его на двоих, но пес фыркнул и отвернулся. Что ж, с ним-то все и так было хорошо. По крайней мере физически. А с эмоциями, вызванными пережитой почти-смертью, все равно не помогло бы справиться ни одно зелье.

Вернувшиеся крестьяне принесли с собой лопаты и пустой гроб. Колдун не стал интересоваться, откуда они его взяли. Он просто молча развел руки, второй раз за сегодня раздвигая воды озера. Тьен, не дожидаясь просьбы, затрусил вперед, указывая дорогу к скелету ведьмы. Его переложили в гроб, и процессия проследовала к деревенскому кладбищу. Там колдун молча дождался, пока была выкопана могила, пока в нее опустили гроб и снова засыпали его землей. Наконец под внимательными взглядами всех присутствующих он развеял над свежим холмиком очередной порошок из своей сумки и пробормотал несколько слов. В этом не было особой необходимости — эти кости всегда были всего лишь безобидными костями, но колдун прекрасно знал крестьян и знал, что иначе они не поверят, что он выполнил свою работу.

Наконец большинство собравшихся разошлись. Один из старейшин деревни пригласил колдуна в свой дом на обед. Колдун посмотрел на пса, пес ответил ему коротким взглядом — и Рен вежливо, но твердо отказался от приглашения. Он просто хотел вернуться домой и точно знал, что Тьен разделяет это желание.

Конечно, для этого им предстояло еще преодолеть две с половиной лиги, отделявшие их от дома. Пешком. Суставы Рена протестовали на каждом шагу, настолько, что на середине пути ему пришлось остановиться, свернуть с дороги и найти себе палку, на которую можно было бы опираться.

Когда впереди уже стал виден дымок, поднимавшийся над крышей, Тьен вдруг преградил путь колдуну и пристально уставился ему в глаза.

— Ну что еще? — недовольно проворчал тот.

Пес одним движением поднялся на задние лапы, одну переднюю положив на плечо колдуну, а второй хлопнув его по лицу. Рен отпихнул самовольную конечность и принялся отплевываться.

— Это еще что такое?

Тьен обернулся в сторону дома, потом снова посмотрел на колдуна. Снова хлопнул его лапой по губам. В голубых глазах читалась отчаянная просьба.

— А, — выдохнул Рен. Шагнул назад, стряхивая с себя лапы пса. — Не хочешь, чтобы я говорил Изи о том, что с тобой случилось?

Пес коротко гавкнул.

— Мне все равно. Я промолчу. Если ты не проболтаешься о том, что я пользовался силой напрямую. Не хочу слушать ворчание Мары.

Тьен наградил его отвратительно понимающим взглядом и гавкнул еще раз. Рен кивнул в ответ, надвинул поглубже капюшон плаща и зашагал вперед.

Они не успели даже дойти до забора, как из дверей вылетела Изи и с радостным криком бросилась им навстречу. Следом вышла Мара, остановилась на пороге, наблюдая, как девчушка с размаху виснет на шее пса. Тьен быстро обнюхал ее лицо, провел по щеке языком, она засмеялась, отмахиваясь. Колдун поморщился и двинулся дальше, но через пару шагов его чуть не сбили с ног. Изи, отпустив брата, обхватила колени Рена и радостно завопила:

— Вы вернулись!

Колдун устало закатил глаза, снисходительно погладил русые кудряшки, старательно игнорируя предательское теплое чувство, растущее в груди. Он всего лишь был рад возможности отдохнуть в домашнем тепле.

Взгляд Мары, встретившей его в дверях с распахнутыми объятиями, говорил о том, что лично ее его суровый вид не обманул ни капли.